История музыки. От фри-джаза к фьюжну.

Наконец пришло время, когда джаз начал распространяться, как лесной пожар. Он стал самым популярным жанром американской музыки. Биг-бенд и свинг доминировали в танцевальных залах и клубах. В 40-е годы появилась быстрая, нервная, критикуемая многими форма джаза бибоп. Она способствовала тому, что джаз признали серьезным искусством. Музыканты чувствовали, что должны продемонстрировать свою технику, исполняя музыку в быстром темпе, Именно это отличало мужчин от мальчиков, а профессионалов от любителей. Это помогало отсеять лишних людей и показать, что такое музыка.

В таком быстром темпе могли танцевать только самые лучшие танцоры. Когда темп еще больше ускорился, они перестали танцевать. Музыка стала более интеллектуальной, и ее слушатели теперь не исполняли движения под музыку, а интеллектуально ее переживали. Знатоки рассуждали о том, насколько эта музыка «тяжелая», «глубокая». Танец перестал их интересовать. Теперь люди сидели и слушали эту музыку, а не бросали женщин через плечо. У нее сложился имидж музыки для интеллектуалов. В противном случае она стала бы поп-музыкой, типа современной.

Майлз Дэвис начал с бибопа. Он подражал Диззи Гиллеспи, играл вместе с Чарли Панкером, пытался вписаться в их компанию. Даже, если его игра в этих альбомах отличается вымученной красотой, его личность выражается не в этом. В 50-е годы Майлз Дэвис выпустил альбом «Разновидность голубого», где использовал модальные ряды. Модальность в музыке отличается тем, что берется звукоряд и меняется его тоника, первая нота. Так получается новая тональность. Модальные ряды позволяют расширить звуковую палитру, дают дополнительные возможности. Звук становится текучим, открытым. Музыка получается более чувственной. Впоследствии Джон Колтрейн использовал то, что сделал Дэвис в «Разновидности голубого», но он не импровизировал, а играл, используя модальные ряды. Можно взять мелодию, например «Зеленые рукава», народный мотив, и импровизировать на его основе. Несмотря на импровизацию, понятно, что это «Зеленые рукава». Так модальность сочетается с темой импровизации.

В самом начале джаз был новой, революционной музыкой. Музыканты импровизировали, свободно самовыражались, но играли по определенным правилам. Техасский саксофонист Орнетт Коулман решил нарушить эти правила и революционировать джаз. Он нарушил старый порядок, когда приходилось ждать соло, чтобы начать импровизировать или даже сыграть мелодию. Его фри-джаз вызывал даже больше споров, чем бибоп. «Не говорите мне про свинг, про блюз, про ритм, про гармонию. Дайте мне шанс выражать себя естественно». Свободный стиль сложнее всего для исполнения. Все остальное легче. Коулман гений - он похож на Эйнштейна.

Фри-джаз зародился вместе с движением за гражданские права. Эта музыка отражала события того времени. К неграм в Америке относятся так же, как относятся ко всем другим небелым расам. Музыка 60-х годов отражала жаркий политический климат Соединенных Штатов. Это были бурные дни для всех граждан Соединенных Штатов. Борьба против сегрегации, сопротивление интеграции…

Музыка, отражавшая события того времени, была необходимостью. Надо было избавиться от правил и начать выражать себя свободно. Саксофонист Чарльз Ллойд, усвоил многие из уроков Орнетта. Его замечательный ансамбль появился в середине 60-годов. Он сочетал фри-джаз, бибоп и пост-боп, что создавало интересный эффект. Он впитал и музыкальные влияния Востока. Чарльз Ллойд играл в блюз-ансамблях Би-Би Кинга и Хаумина Вульфа. Но в 60-е годы он выработал более прогрессивный свободный стиль.

Тому, кто не понимает джаз, трудно осмыслить более свободную музыку, в которой возможно все. Но можно творить красивую музыку в рамках того, что они называли фри-джазом. Ллойд использовал восточные элементы, микротональную музыку. Она кажется негармоничной, но допустима во фри-джазе. Сторонник трансцендентальной медитации, он считает, что его музыка обладает целебной силой. Ллойд в конце 60-х годов играл в Сан-Франциско, и компания хиппи медитировала под его музыку. Это было очень красиво. Квартет Ллойда стал первой американской джазовой группой, гастролировавшей в СССР в конце 60-х годов. В 70-е годы Ллойд записывал музыку вместе с группой «Бич Бойз».

Некоторые люди записывают музыку и «текут» вместе с ней. Они могут мало знать про джаз, но им нравится такая музыка. Многие искали средства для более открытого самовыражения. Фри-джаз звучит в фильме Дэвида Кроненберга «Обед нагишом» по книге Уильяма Берроуза. Фри-джаз не понравился большинству любителей джаза, но какие еще пути были открыты перед музыкой 60-х годов? Возьмем для примера Майлза Дэвиса. Он не ограничился участием в джазовом движении после войны. За 10 лет он собрал вокруг себя замечательный ансамбль. Гениальный саксофонист Дон Колтрейн ушел из прежнего состава ансамбля Майлза. Он уже не уступал своему учителю. Через несколько лет еще два талантливых молодых человека, пианист Херби Хэнкок и саксофонист Уэйн Шортер, вошли следом за Колтрейном в состав нового квинтета Майлза, здесь они отрабатывали свое мастерство и пытались заниматься экспериментами.

Херби Хэнкок начал играть с Майлзом Дэвисом в 1963 году, но пока выпускал сольные альбомы, в том числе «Имперские острова», а потом и «Остров Канталуп». Его музыку исполняли многие, и она предвосхитила стиль фьюжн. Это синтез джаза и рока, в котором главную партию играют электрические инструменты.

Фьюжн включает в себя элементы, не имеющие отношения к джазу, в нем меньше импровизации. Тему задают мелодии и циклы. Эти музыканты играли другие аккорды, у них другое воспитание. Одни из них были новаторами, другие – второстепенными артистами. Херби Хэнкок привнес во фьюжн присущую ему глубину, когда вместе с Майлзом Дэвисом играл на акустических инструментах. Он взял стиль, казавшийся поверхностным, но сделал его глубоким, чувственным.

Херби научился играть на пианино в юном возрасте. Он исполнял Моцарта с Чикагским симфоническим оркестром, когда ему было 12 лет. У Хэнкока гладкий стиль игры, подходящий для любой музыки. Он кажется очень интересным. У него это всегда получается. Он гениальный джазовый пианист. Хэнкок еще играл в группе Майлза, когда выпустил свой первый альбом в стиле фьюжн. В 1968 году он подобрал собственный состав музыкантов и выпустил альбом «Хэдхантерс», который был продан миллионом экземпляров. Это невероятный тираж для джаза. Музыка в альбоме «Хэдхантерс» была инструментальной, и многие артисты хип-хопа заимствовали из него сэмплы. Он очень сильно на всех повлиял.

Хэнкок сыграл очень важную роль в музыке хип-хоп по одной причине. Возможно, из-за этого он выпустил композицию «Рок-ит». Он был одним из первых признанных обществом музыкантов, разглядевшем в хип-хопе искусство. Тогда, в начале 80-х годов, никто не признавал его легитимным музыкальным жанром. В числе артистов, использовавших композиции Хэнкока, были Кул Джей, НВА и Кулио.

Херби получил первую степень инженера-электрика. Возможно, это может объяснить его интерес к электронной музыке. За все время Херби получил 10 премий «Грэмми». В 1987 году он получил «Оскара» за музыку к фильму «Полуночный джаз», одному из лучших фильмов о джазе.

Вскоре Уэйн Шортер стал исполнять свой фьюжн в популярном ансамбле «Уэзер Рипорт». Он повлиял на альбомы Джонни Митчелл и «Стили Дэн» и сыграл джазмена 50-х годов в фильме «Полуночный джаз». Шортер вдохнул жизнь в старый мюзикл «Улыбка вопреки», получив потрясающий эффект. Саксофон слышен так же на звуковой дорожке фильма Гаррисона Форда «Беглец», что лишний раз намекает, что Уэйн Шортер идеальный и разноплановый артист и музыкант.

У саксофона много красок, много глубин, много текстур, много тембров. Все зависит от мастерства и музыкального вкуса артиста, от того, что он хочет передать. Звук отражает его сущность. Уэйн Шортнр не просто саксофонист. Когда он играет, слышно не только саксофон, но и человеческий голос. В 2000 году Шортер создал квартет. В 2006 году он получил «Грэмми» за альбом «За звуковым барьером». Это настоящий джазмен.

Уэйн Шортер, Джон Колтрейн, Чарли Паркер, Колман Хокинс, Бен Уэбстер, Джонни Ходжес… Эти люди кажутся самими собой. Они умели выражать себя, не пользуясь словами, только через музыку. К этому стремятся все музыканты, но не многие этого добиваются. Уэйн играет на сопрано-саксофоне. Считается, что это труднее, чем играть на тенор-саксофоне. Но звуки, которые он извлекает, особенно из сопрано-саксофона кажутся не инструментом, а криком.

Шортер и Хэнкок и сейчас остаются замечательными джазовыми музыкантами. Одни характеризуют их как «музыкантов пост-бопа», другие как джазменов, доведших свое искусство до совершенства. За десятки лет они создали новые звуки, формы, текстуры. Они всегда пользуются успехом. Но, кто совершит революцию, и кто определит облик джаза 21-го века?

В современном джазе есть способный музыкант с классической подготовкой, Брэд Мелдау. Он унаследовал модальный стиль у покойного Билла Эванса. Мелдау с удовольствием исполнил по-новому песни группы «Рэдиохэд», но он охотно сочиняет и свои собственные произведения. Брэд Мелдау родился в 1970 году во Флориде. На него повлияли такие пианисты, как Бад Пауэлл, Телониус Монг и Кит Джаррет. У джазовых пианистов богатая и глубокая традиция. Сейчас каждый молодой пианист может по-разному выражать собственную идентичность. Он может заимствовать приемы у мастеров прошлого. Среди них Джелли Ролл Мортон, Арт Тейтум, Телониус Монк и Бад Пауэлл. У Брэда насыщенный стиль игры. Он часто играет каждой рукой отдельную мелодию. Он аккомпанировал в фильме «Полночь в саду добра и зла» режиссера Клинта Иствуда. Брэд Мелдау очень талантлив и это невозможно отрицать. То, что он исполняет песни группы «Рэдиохэд» не является «предательством по отношению к «чистому джазу» - это замечательно. Многие музыканты всегда ищут то, что Херби Хэнкок называет «новыми стандартами». Надо приветствовать тех, кто ищет что-то вне традиционного джаза, хочет сказать что-то от себя, интегрировать это со своей музыкой. Кроме песен группы «Рэдиохэд», Брэд обрабатывает песни Пола Саймона и «Битлз». В 1999 году Брэд сыграл музыканта вместе с Томом Крузом в фильме «С широко закрытыми глазами».

Мы начали с фри-джаза, а закончим возвращением к одной из старых традиций – биг-бенду. В губах трубача, композитора и дирижера Уинтона Марсалиса джаз обретает новую форму. Важно понять, что будущее джаза вырастает из его прошлого. Уинтон Марсалис возвращает нам звуки Дюка Эллингтона и Каунта Бейси. Такие оркестры очень важны для джазовой музыки. Если мы будем продолжать, не помня о том, что происходило в прошлом, это будет плохо для музыки. Уинтон написал сюиту для оркестра, навевающую воспоминания о длительной поездке в поезде. Марсалис родился в Новом Орлеане в джазовой династии. Он усвоил богатую традицию, обладает техникой и воображением. Злые языки утверждают, что у него нет ничего, кроме традиции, и, что его определение джаза узкое. Когда ты говоришь с молодыми о джазе, ты должен их увлечь. Они не должны представлять себе джаз, как музыку для стариков. Он феноменальный трубач, феноменальный джазовый музыкант. Каждый, кто утверждает, что у него нет своего звучания, должен послушать его записи. Уже через 10 секунд станет ясно, что Уинтон Марсалис – музыкант. Уинтон – спорная фигура, но он очень влиятелен в джазовом мире. Он работает музыкальным директором в Линкольн-центре, получает миллион долларов в год. У него девять призов «Грэмми» и приз Пулитцера за «Кровь на полях», пьесу, посвященную теме рабства. Уинтон помог привлечь внимание к необходимости восстановления родного города Нового Орлеана после урагана «Катрина». Когда ты слышишь, сколько любви и внимания к мелким деталям вложено в эту музыку, посвященную Дюку Эллингтону, ты понимаешь, что Уинтон внесет свой вклад в будущее джаза, и это будущее кажется светлым.